Хомяк

Хомяк.
(на правах личного бреда)

—
Немного поворочавшись, Хомяк поудобнее подмял под голову импровизированную подушку из старого армейского бушлата и тихо засопел. Его усы подрагивали от дыхания. Станция погружалась в ночной сон. Завтра в бой… Снова задания…

Ему снился сон. Видимо, какой-то напряженный и беспокойный. Его лапки нервно подрагивали. Дыхание учащалось. Иногда среди дыхания вырывались части слов, почти шепотом: крысы, крысы… отходим…

Он просыпался в испарине от своих видений и снова поворочавшись, засыпал снова. Так было почти у каждого, кто остался здесь, в метро… В живых…

Проснувшись утром, хотя это громко сказано, ведь здесь под землёй день и ночь регулировался только выключением основного освещения и гулом людских голосов – Хомяк зевнул и потянулся в своём ложе. Покряхтев и растопырив лапки он поднялся, скинув с себя шерстяной клетчатый плед, и распахнув полог палатки высунул нос на уже галдевшую голосами станцию…
— Хм… Новый день, новые печенки – подумал про себя Хомяк и снова юркнул в палатку. Через пятнадцать минут, в «полной боевой» он неторопливым шагом отправился в зияющий чёрной дырой, проём тоннеля, позвякивая оружием…

Присвистывая себе под нос незамысловатую мелодию, Хомяк шел вдоль череды шпал кольцевой ветки.
— Вот идёшь, идёшь по этим рельсам, а конца и края им нет… — думал на ходу Хомяк.

Тоннель плавно поворачивал влево и чуть вверх, что заставляло маленькие лапки хомячка напрягаться сильнее и сильнее пока он совсем не устал… Тяжело дыша и отдуваясь он привалился спиной в ребристый проём тюбинга и решил немного передохнуть. Поправив съехавший на глаза шлем, он неторопливо развязал рюкзак и достал из него завёрнутый в тряпицу кусочек ароматного сала… Втянув усатым носом исходящий от вкусности запах, Хомяк потихоньку принялся к трапезе…
— Война войной, а обед по распорядку или как там, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда – мысленно подбадривал себя он…
—
Из не изданного…